Конкурсный текст: Комната Страха • Страхи

ощущения опасности

	Конкурсный текст: Комната Страха
	liswind – Когда собственник парка аттракционов угасает в сердечко своего парка, ночью, изнутри Комнаты Страха, это в каком-то смысле хорошо, – угрюмо говорил Нильс. – Сила для журналистов также для нас, дружище, – разъяснил слова товарища Мартин и выразительно постукал донышком стаканчика об ножку. Я, бесспорно, побеждал. Нильс, он же Сергей Силенски, малый, мелкий паскудник. Свое прозвище он, между тем, получил вследствие своему товарищу, Мартину Гусю, по матери Гаанену, двухметровому детине с жирным, обрюзглым личиком, результату скрещивания скандинавских и русских кровей. Детективная команда «Харон» – это первооснова бытия компаньонов. Их жизнь предназначена службе: Нильс составляет мозаику из кусочков за Макинтошем в захламленном офисе, Мартин – гоняется за кусочками этой мозаики по подворотням. Однако время от времени, раз в два-три месяца, когда тяжелый такт жизни приводит их голова до бурления, они заходят в мой бар. Приходят они обыкновенно под утро, часа в два ночи, врезаются, как будто победоносные викинги в Валгаллу, бросаются за барную позу и требуют выпивку, за угрожая воспеть свои завершающие похождения, интересные героев Старшей Эдды. – Было у нас одно дело, – предпринял деланно безразличным голосом Нильс, однако Мартин остановил его: – Слыхивал об смерти Железного Старика? – Хозяина Большого Парк? – развил я. – Ну да, там была какая–то необычайная летопись... Компаньоны параллельно заулыбались. – Ну, он уже все знает, идем с этого места, – говорил Мартин. – «нелепая летопись», как же! Обозвали фрукт крыжовником, – хохотнул Нильс. – Давайте, заявляйте, – я поднял ладонь кверху, афишируя умиротворенные решения и установил на позу влага: скотч с содовой для Мартина, и чистое – для Нильса. – Пригласила нас вдова, – предпринял Мартин. – Поднявшись от скандала, она зрит, как супруг покрывается (на моментах два ночи). Она спрашивает супруга, куда это он – тот отвечает, что у него намечена встреча, и хлопает дверью. Дед был странный и недолюбливал, когда к нему привязывались... В общем, она элементарно пошла вздремнуть. А поутру прибыла милиция... – Поутру, за час до учреждения, его нашел кондуктор, – вклинился Нильс. – Источник смерти – сердечная недостаточность. Дед лежал изнутри аттракциона «речки Крови», в предпоследней комнатке, в эдаком закутке – тотчас и не увидишь. Технарь – лично практически получивший разрыв сердца – вызвал также жандармерию, и временную. Состава злодеяния обнаружено не было... – Тогда-то вдова и пришла к нам, – сказал Мартин. – Отдала нам поручение разведать, с кем и по каковому мотиву собирался ее супруг... – Мартин покосился на товарища, какой с нетерпением подпрыгивал на стуле. – Ну, превосходно. Мастак? – Я приступил с того, что создал изображение покойного, – отозвался Нильс. – Сиротинка, бедняк, убился всего своими силами. В двадцать – конструктор, мастер по «призрачным Поездам». Брак, какой устроил ему дорогу в ведение Большого Парка, расторжение брака в сорок лет, наперсницы, дополнительный брак... В кадровой жизни все намного прочнее. Парк разрастался, прибыли и поток гостей все усиливались... – Работники от него были в восторге, – ввязался Мартин. – Они там все от него кипятком сообщали... – он улыбнулся. – Нет, обстоятельно. Дед был взыскательным, однако понятным. Служил по пятнадцать часов в день. Необычайно, что он успел еще также по женщинам ходить... – Выпьем за старинную гвардию, – поднял стаканчик Нильс. Пожилой частый гость, какой бездельничал в закутке шкафчика, пробудился и, перебравшись за опору, приобщился к ломтику. Мы тронулись, я пошел за новой бутылочкой, а Нильс направился в сортир, легонько пошатываясь. Когда я вернулся, Мартин обижался завсегдатаю: – А тебе он не припоминает садового клопа? Бутылку высасывает за раз, я и гортань намочить не успею, а бутылочки нет... А вносим мы постоянно вдвое. – Все действие в метаболизме, – указывал ему частый гость – морщинистый дедушка с крючковатым носом, из которого были седые кудри. – У тебя метаболизм паршивый, сынок. Вот моему метаболизму всё пофиг. Мартин улыбнулся и убил старика впору кожаной косухи: – Ну, вот и у Старика метаболизм был о-го-го! – продлил он. – В юности. В завершающее время, бесспорно, обстоятельства были не ахти. Он неправильно не ценил отдыха и не поверил в лекарства. За завершающие пять лет от него отказалось три медика... И здесь на него появился данный проект... – Я же говорил не начинать без меня, – поднялся Нильс. Он, качаясь, закрывая тут же ширинку, прошел мимо и взял у Мартина бутылочку. – На чем приостановились? – На новом варианте, – сказал Мартин. Он вновь обернулся ко мне: – Администрация решила изменить Секцию Ужасов. Ее не беспокоили уже лет шестьдесят. Разве что чинили. Они на этом хорошо тратили денежки, однако Дед не желал ничего изменять. До позднейшего времени... – Я получил стенограмму, – достаточно сообщил Нильс. – Совет директоров принудил его отдать позиции. В сущности, трансформация должна была прибавить доход процентов на 30%. А также тем временем дед сдался, направил в попу фирму-подрядчика и сообщил, что все проделает лично. Службы обязаны были скоро прийти… – Другими словами, недавно до того, как аттракцион снесли, Дед его пожаловал ночью – подытожил я. – Это уже прекрасно... – Покруче – разъяснил Нильс, недобро улыбаясь. – «речки Крови» – наибольший и известный аттракцион. В сущности, сердечко всей секции. И Старика нашли пьяным. Изнутри. Как вам история? Седой частый гость достаточно засмеялся и захлопал ладонью по ножке. – Сказочно, – сообщил я. – Глядите на широком экране. «ужас с улицы Вязов». – Наливай... – Нильс развлекся на секунду, чтобы заменить стаканчик, и торопливо осушив, продлил: – А также вот на этом все и застопорилось... далее копать было совершенно нечего. Никаких подозрительных сделок, никаких ниточек; Дед элементарно встал посереди ночи и пошел помирать в Лес. Я уже был готов сдаться, однако Мартин сымпровизировал. – Я шатался в сквере практически две недели, – пожаловался Мартин. – А все решила одна речь. Техник проговорился, что нашелся дед, в сущности, случайно – в мелкой неуловимой сфере. В голове ничего, концепций никаких... я также поразмыслил, что может быть лучше пойму Старика, если побываю в его одежде. – Он пошел ночью в «речки Крови», – говорил Нильс, смотря на товарища с удовлетворением и надменностью, как будто ужасный наставник на питомца. – Я пошел ночью в «речки Крови», – говорил Мартин. – Бесспорно, предварительно сговорился, не хватало еще, чтобы меня застрелил нервный сторож. Гулять ночью по Большому Парку – необычайное чувство, как будто наблюдать в лицо покойника. Все, что необходимо быть исполнено блеском и жизнью – пьяно и покинуто. В холле «Рек Крови» это также слышалось. Нишу я нашел без задач, определился поуютнее и пробыл там, считая об том - об сём. когда-то неприметно меня разморило... а очнулся я от зловещего смеха. Мартин улыбнулся: – Аттракцион получил, спинкой я ощущал вибрацию и жужжание машин. А затем сверкнул свет... а также мимо пронеслась вагонетка, бросив после себя ирреальный отпечаток на оболочке. внутрь сидели визжащие люди, а также, боюсь, то, как я вскочил и крикнул, напугало их еще более. Я кивнул смущенному Мартину. – И далее? – Далее... – Мартин почесал затылок. – Видимо кондуктор подумал пошутить... далее он говорил, что элементарно позабыл про меня, однако я ему не уверовал. Вот лишь игра подвела к чему–то вящему... Мартин закрыл глаза и угрюмо продлил: – Я находился посередине Комнаты Страха, однако грозили не меня – а также я не страшился... притом после первоначальных пяти минут все стало чрезвычайно монотонным. Окрест меня шлепали зомби, слышался смех, и слышались все те же – однако новые – люди: детишки, толстые дядюшки, влюбленные парочки, которые теснились друг к другу. Я как бы сливался с этими людьми, въезжающими в надуманное государство ужаса, однако смотрел на них чрез линзу снаружи, располагаясь по вторую сторону... Мартин передохнул и угрюмо допил стаканчик. – Наконец-то мой мочевой ребенок предпринял оспаривать, – продлил он. – Однако я вышел на чистый воздух, предвидя вполне верно, на что Железный дед пришел туда, а также с кем у него была встреча. – Другое было делом нескольких дней, – продлил Нильс. Он также смотрел спящим. – Я условился об встрече с дочерьми Старика, с несколькими старожилами Парка... они не пылали стремлением иметь дело, однако, в окончательном пересчете, когда я разъяснил им, в чем действие, всё, же нам помогли. Около четырех человек показало, что у Железного Старика была таковая вот причудливая стиль набираться воодушевления для своих инженерных сочинений... поэтому-то он также не бежал терпеть данный аттракцион. Потешно? – А также как приняла это вдова? – С облегчением, на самом деле. Её сия летопись утомила, да также намного вкуснее сознавать, что удобный супруг умер, занимаясь излюбленным делом – а не был покрыт при подозрительных обстоятельствах... либо еще похуже – мучаться от мыслей, что он был призван Призраком Умирающего Парка... либо нечто в этом виде. Снаружи рассвело. Распрощавшись, компаньоны побрели сторону своей конторы ошибочным ходом. Я приостановился, чтобы запереть дверь, а также тем временем старец произносил: – А отличный он был юноша, Джонатан. – Прошу помилования? – Джонатан Хаджинс – это сегодняшнее наименование мирного, – со спокойной совестью разъяснил древний пьянчуга, как будто продлевая история. – Отличный был парень... жалостно, преждевременно умер. – Вы его знали? – заинтересовался я. – Однажды, работая сторожем в Большом Парке, – говорил дед, закрыв глаза, – я встретился с ним самым... близким видом. Мальчик хотел протянуть день в Большом Парке – а денег у него ни разу не было. Так что он пошел другим путем – забрался в лес ночью – дьявол знает, как ему это посчастливилось – и укрылся в «трассах Крови». Схватил я его лишь тем временем, когда он постарался проникнуть вовне. Как теперь помню – невзрачный таковой парень, замызганный, а глаза – что твои фонари... – А также вы знаете, что он мне сообщил, когда я прогнал его за парковую стену? – узнал меня дед, улыбаясь и афишируя немногие зубы. – Он сообщил, что до сего дня его существование не владела толка. Он сообщил, что когда вырастет, та сторона будет иметь ему также лишь ему. – А также что вы ему отреагировали? – узнал я. – Что мы сосредоточимся на той сторонке, – хихикнул дед. – Неплохо я его кольнул, не действительно ли?